Жила была одна женщина. И был у нее маленький сынишка, и звали его Егорка. Он был очень любопытный и везде совал свой нос.

Ушла как-то его мама куда-то по делам, а его оставила одного дома. А ему строго настрого без нее выходить на улицу и тем более подходить к старому погребу запретила.

Но как только она скрылась из виду, Егор выскочил тут же во двор, и направился туда, куда лазить ему не разрешали.

Подойдя к дверце, он стал крутить вертушку, которая не давала дверке открыться. И тут ему послышалось, что кто-то его зовет из темноты.
Мальчика стало одолевать любопытство. Но он так же боялся, что если мама узнает, что он ослушался, то ему патом может здорово влететь.

Наконец его озорство подгоняемое интересом и неизвестно откуда взявшийся голоса взяли вверх.
Он открыл дверь, и приподнял тяжелую крышку, чтобы посмотреть, кто же там сидит в темноте, да еще и разговаривает, как вдруг чья-то сильная рука схватила за штанишки и потащила в низ…

Когда мальчик очнулся, он увидел, что находится в сказочном лесу на большой залитой солнцем поляне, которая была усыпана разными необыкновенно красивыми цветами, а вокруг разных больших и маленьких животных. Они водили вокруг него хороводы и пели песенки, и даже большой медведь был доброжелательно настроен. Он улыбался Егорке, и своими причудливыми плясками пытался его развеселить.

А с другой стороны сидели какие-то не знакомые ему люди. Они разговаривали на непонятном языке, да еще страшно смеялись, показывая на него своими огромными волосатыми руками.

Мальчику стало страшно, и он начал громко плакать, и звать на помощь, маму, но она не откликалась. Тогда он стал, и побежал, расталкивая руками добрых веселых зверушек. А они ему в след кричали, чтобы он не торопился, что сейчас придет добрая фея и поможет ему. Но Егорка был упрямым ребенком, он всегда делал все наоборот. И тогда один беленький зайчишка крикнул.

Беги, беги, здесь как раз бес тебя веселее будет. – И мальчик тут же остановился, но ему по-прежнему было страшно.

Он стаял, как вкопанный, а по его щекам текли горькие слезы. И тут откуда-то появилась красивая волшебница. Она стала успокаивать ребенка, гладила его по голове, предлагала взять из её волшебной корзинки яркие воздушные шарики, угощала конфетами, но он все равно не успокаивался и все звал на помощь маму. Тогда фея ему и говорит.

Я отпущу тебя домой, но помни, если ты хоть раз еще осмелишься ослушаться, или делать все наоборот, я заберу тебя обратно. И уж тогда, я превращу тебя в какую-нибудь зверушку, и ты будешь жить здесь всегда, и ни какие слезы тебе не помогут! – И она хлопнула три раза в ладоши, произнесла какие-то волшебные слова, и мальчик открыл глаза уже возле той самой дверце, к которой ему строго было запрещено подходить.

И с тех пор, Егорку было не узнать. Он всегда слушался маму, помогал ей по дому, вовремя делал уроки и даже руки перед едой мыл без напоминания. И стал он лучше всех учиться, у него стало много друзей, которые его очень уважали и обращались за помощью в трудную минуту, а он с большой радостью им помогал.

Тут и сказочки конец кто читал тот молодец.

Весной в заячьей семье родились трое зайчат. Мама зайчиха выбрала место для своего дома под колючим кустарником, беспокоилась о безопасности деток. Малыши у нее были шустрые и очень любопытные от рождения. Она назвала их: Ох, Ай и Ой. Все трое были мальчишками. «Хоть бы одна доченька» - часто думала зайчиха, глядя на свое шумное потомство. Зайчишки очень быстро обследовали свой домик, и им стало скучно. Часто спрашивали они маму о том, что же находится там, за кустом. Мама, как могла, пыталась напугать их страшными рассказами об охотниках, волках, хитрой лисе и злых собаках. Но ее слова только подзадоривали малышей, они ведь считали себя бесстрашными героями.
Шло время, дети подросли, и пора было знакомить их с окружающим миром. Мама вывела их из укрытия и приказала сидеть тихонько в густой траве, ждать ее возвращения, а сама отправилась на поиски пищи. Через некоторое время, осмотревшись, зайчата осмелели.
- Ох, как скучно! – вздохнул Ох.
- Ах! Как же хочется побегать! – сказал Ах.
- Ой, боюсь, боюсь! – запищал Ой.
Но любопытство взяло верх. Потихоньку плутишки, обследуя окрестности, стали разбредаться и вскоре заблудились в высокой траве. Они перестали видеть и слышать друг друга.
Наступил вечер. Ох забился под толстый корень старого дуба и затих там, боясь пошевелиться. Страшные ухающие звуки пугали его, и он тихонечко вздыхал: «Ох, ох, ох, как же хочется домой, к мамочке!» Ах примостился в высокой траве, возле странного мягкого шарика, от которого шло тепло и непонятно пахло. Ой устал бегать и звать маму и братьев и уснул под кустиком терна. Всю ночь провели братья в лесу, им было страшно и неуютно друг без друга и без мамы. Вдруг, сонный Ох услышал возле себя шорох. Он хотел было бежать, но больно укололся о какие-то колючки.
- Ох, ох, - захныкал он.
- Как ты здесь оказался, малыш? И где твоя мама? – спросила ежиха, о колючую шубку которой и поранился маленький Ох, - не бойся, я тебя не обижу! Да ты заблудился!
Зайчонок все ей рассказал. Выслушав его рассказ, ежиха покачала головой. Она ведь тоже была мамой, и ее малыши также были непоседами. Выдернув одну из своих иголок, она воткнула ее перед зайчиком и сказала:
- Пошевелишься, уколет!
А сама пошла искать маму зайчиху. Ох, так и замер перед иголкой, он и думать забыл о том, чтобы удрать.
А что же делает плутишка Ах? И что это за теплый шарик со странным запахом, возле которого он оказался? Это была норка мышки-полевки. Мама мышка накормила своих детенышей и уложила их спать. Немного похлопотав по хозяйству, она тоже прилегла отдохнуть. Вдруг, она услышала, как кто-то тихонько плачет и дрожит около ее домика. Мышка вышла из гнезда и увидела перепуганного, маленького Аха.
- Ах, тетя Мышка, помогите мне, я заблудился!
Мышке стало жаль зайчонка, она взяла тоненькую травинку и привязала его за ушко к кустику, который рос неподалеку.
- Смотри, не шевелись, а то станешь одноухим! – пригрозила мышка и отправилась на поиски зайчихи. Ах, конечно, не хотел быть одноухим и пообещал вести себя хорошо.
Возле кустика терна, где устроился на ночлег Ой, была лисья нора. У лисы тоже были детки, трое маленьких лисят. Мама лиса как раз возвращалась после неудачной охоты на кур в деревне. Собаки хорошо намяли ей там бока. Голодная, ободранная и без добычи, возвращалась она к детям. Лиса сразу почуяла заячий запах. Она подошла к дрожащему зайчику и ласково спросила, что с ним случилось. Ой еще ничего не знал о лисьей хитрости и все ей выложил. Лиса сразу сообразила, что одного маленького зайчонка ей и детям будет мало, а вот если поймать еще двоих братиков и маму в придачу, то можно закатить славный пир. Плутовка позвала своего самого смышленого лисенка и наказала ему хорошо стеречь зайку и тут же отправилась на поиски остального семейства.
Зайчиха, не обнаружив деток, там, где оставила, очень расстроилась, предчувствуя что-то недоброе, и расплакалась. Ее плач услышала пробегавшая мимо ежиха. Она подошла к безутешной маме и сказала, что один из ее сыночков сидит сейчас возле корня старого дуба. Вместе они пошли туда. Ох увидел маму, но все равно сидел смирно, так он поверил в волшебную силу иголки. Ежиха вытащила свою иглу, и только тогда бывший неслух кинулся к матери.
Мама мышка слышала разговор зайчихи и ежихи, но подойти к ним сразу не решилась. Дело в том, что ежи охотятся на мышей, поэтому она дождалась, когда ежиха уйдет, и подошла к зайцам:
- Я знаю, где ваш сынок Ах! Он сидит около моей норки и дрожит от страха как осиновый листочек – сказала мышка.
- Дорогая мышка, проведи нас туда, пожалуйста! – попросила зайчиха.
- Конечно, это недалеко!
И вот уже мама и два ее сыночка вместе отправились искать малыша Ой.
Опытная зайчиха сразу почувствовала приближение лисы и вовремя спряталась с детьми. Лисица в предвкушении прекрасного ужина бежала и бормотала: «Надо же, как повезло, зайчонок заблудился прямо около моего дома! Найду мамашу и его братьев, будет мне с детками, что покушать». По запаху, мама зайчат вышла к терновому кусту. Она подошла к лисенку, который сторожил ее сына и, замирая от страха, сказала ему:
- Твоя мама просила передать, чтобы ты пришел и помог ей нести добычу, ей тяжело тащить двоих зайчат. А этого я сама посторожу. Беги быстрее, здесь недалеко, вот по той тропинке!
Лисенок, хоть и был умный, но еще совсем маленький и поверил зайчихе. Он помчался по тропинке на помощь маме.
Зайцы, не теряя ни минуты, что было духу, помчались домой. Там мама накормила малышей вкусным теплым молочком и, счастливые, они уснули у нее под боком.
С тех пор зайчата всегда слушались маму и больше ее не расстраивали. Они выросли большими и здоровыми. А когда у них появились свои детки, которые тоже любили пошалить, братья рассказывали им о своем ночном приключении в лесу и непоседы сразу затихали и становились послушными детьми.

Жила-девочка Маша: щеки круглые, косички врастопырку, а глаза так и шныряют, как бы пошалить. На зимние каникулы свез ее отец в деревню к бабушке и строго-настрого наказал в лес не ходить, там волки по зимнему времени голодные. Нападут, разорвут, одна шапочка останется!

Напугал отец Машу и уехал в город, даже чаю не пил. Только Маша не слишком-то напугалась. Она зимой в деревне не бывала, ей все в диковинку, все в забаву. Изба у бабушки бревенчатая, по окошки снегом заметенная, на обрыве стоит по-над речкою, а за речкой лес.

Маша с ребятней на санках катается, снежками кидается, дотемна ее домой не докличешься. А придет насквозь вымокшая, одежду поразбросает, конфеты без спросу стащит, кота за хвост поймает и давай мучить - в кукольные платья рядить. Бедный Барсик как Машу завидит, так сразу орёт:

Мря-у! - и прыг на шкаф от греха подальше

Но вот что странно, как Маша ни безобразничает, бабушка ее не бранит, веником не грозится - не до того ей, видать. Бабушка по два раза в день на почту к телефону бегает, а придет, сядет у окна и плачет, слезы фартуком утирает. А о чем плачет, куда звонит, того внучке не сказывает.

И вот раз легла Маша спать, а уснуть не может. Луна поверх занавески светит - как тут уснешь? И слышит Маша, будто стук. Глядь - за окном ворона стекло клювом долбит. Между рамами вата для тепла и рябина для красоты, видать, глупая птица на ягоды зарится. Того гляди разобьет стекло - вон какой клюв, как у папиных ножниц по металлу.

Взяла Маша веник, ноги в валенки сунула, шапку на голову, бабушкин платок на плечи - и скок во двор ворону гнать. Только веником замахнулась, а птица подлетела, да прямо на руку и села. Маша аж зажмурилась. Ворона крылья расправила, до калитки метнулась - и обратно, аж ветер от нее. Будто манит, за собой зовет, как та чайка из папиной песенки.

Ну, Маша веник бросила - да за птицей. За калитку, по тропинке, по цельному снегу бежит, не проваливается. В ту пору приморозило после оттепели, наст крепкий, хорошо держит. Только скользко.

Добежала Маша до обрыва, поскользнулась - и вниз кубарем. Не ушиблась ничуть, хоть лицо о кусты оцарапала да руки изрезала об наст, пока из сугроба выбиралась. А ворона над головой носится, каркает, торопит. Перебежала Маша речку-невеличку, только лед под ногами затрещал, и очутилась в лесу. Елки высокие, темные, ничего не видать. Маша за вороной по слуху идет, за вороньим карканьем. Ветки платок цепляют, будто кто руками хватает, костлявыми пальцами. Волки завыли вдалеке, эхо от обрыва отражается, будто воют не в глубине леса, а со всех сторон. Страшно Маше, а все равно дальше идет, вот какая упрямая девочка.

Остановилась на прогалине. Луна светит, как днем видать. Посреди полянки две куклы на ледяной корке сидят. Присмотрелась Маша, а они живые, настоящие - хоть и маленькие, с кошку величиной. Мальчик вроде поменьше и не шевелится, глаза закрыты, щеки бледные, а девочка обняла его и дрожит.

Схватила Маша кукольных человечков, за пазуху сунула, потуже платком обвязалась и бегом обратно.

Ну, - кричит, - птица-ворона, где ты? Умела завести, умей и вывести!

А вороны видом не видать, слыхом не слыхать. Всего-то звуков в лесу, что девочкин плач из-за пазухи да волчий вой вдалеке. Вспомнила Маша, что луна слева была, повернула так, чтобы она справа светила, и помчалась. Только вот незадача - с куклами-то она тяжелее стала, наст не держит, ломается. Барахтается Маша в снегу, что ни шаг - по колено проваливается. Одно хорошо - не холодно, а даже жарко. Кукольная девочка под платком пригрелась, притихла, плакать перестала, только ойкает иногда. А мальчика не слышно. Маша думает: может остановиться, снегом растереть его, в лицо подуть? Нет, уж лучше домой поскорее, а то волки воют все ближе. Да, лучше поскорее домой.

Добралась Маша до речки, на ту сторону перемахнула, лед затрещал, но выдержал. До обрыва дошла, а дальше как? В два человеческих роста обрыв, тут и летом-то не взберешься.

Оглянулась Маша, а волки уже речку перебегают. Как это отец говорил - только шапочка останется? А от человечков и вовсе ничего не останется, они, бедняжки, без шапочек. Вдруг слышит Маша, будто кот мяучит, да громко так, точно в школьный микрофон.

Мря-у!

И выходит навстречу из-под обрыва бабушкин кот. Да не такой, как днем был, а величиною с большую собаку. Вспрыгнула Маша ему на спину, в уши вцепилась:

Ну, Барсик, выручай!

А волки совсем близко, слышно как лапы по льду скребут, пасти дышат с присвистом.

Кот на лапах присел, напружинился, да как прыгнет! Взлетел на обрыв, точь-в-точь как дома на бабушкин шкаф. В два скачка до избушки домчал, калитку перепрыгнул, на бок повалился - и снова маленьким стал. Вот только что Маша на его спине сидела, а уже барахтается в снегу. Вскочила, в дом вбежала, дверью хлопнула, крючок накинула, хорошо еще кот не зевал, успел в сенцы шмыгнуть. Не то ночевал бы на улице.

В избе тихо, только бабушка храпит, ходики тикают да Машино сердце стучит - быстро-быстро и куда громче ходиков. Вынула Маша кукол из-за пазухи, а те согрелись, разрумянились, ручки-ножки теплые, глазки закрыли и спят. Положила их Маша в свою кровать, сама с краюшку прилегла да и уснула.

Утром хвать-похвать, а кукольных человечков нет, как не бывало. И бабушки нет. Только кот у печки завтракает, на Машу косится: будет сегодня за хвост таска -- или так обойдется?

Сидит Маша в кровати, затылок чешет, думает: неужто беготня по ночному лесу приснились? Нет, не приснилась, вот на руках порезы свежие.

А тут в сенцах стук-постук - бабушка с почты вернулась, плачет и смеется, смеется и плачет. Валенок не сняла, шубы не сбросила, обхватила Машу, прижала и говорит:

Ой Машенька, ой радость моя, наконец-то! Твоя мама двойняшек народила, ты теперь старшая сестра.

Мальчик и девочка? - спрашивает Маша.

Мальчик и девочка!

Мальчик поменьше? - спрашивает Маша.

Да уж не знаю, поменьше али побольше, а напугал он нас до смерти. Сколько буду жива, молиться буду за того доктора, что нашего мальчика с того света вытащил! - сказала бабушка.

А Маша на это ничего не сказала. А кот Барсик сказал:

Мря-у! - и запрыгнул на шкаф, от греха подальше.

Жила-была девочка. Девочка, которая была послушной.

Все, что бы ни сказала ей мама, девочка выполняла. Она б выполняла и то, что сказал бы папа, но папы у девочки не было.

Это была очень хорошая девочка, и маме было за что ее любить. Хотя мама любила бы ее и в том случае, если бы девочка была не очень хорошей (или даже вовсе нехорошей), ведь больше маме любить было некого.

Но, повторимся, девочка была хорошей. И была послушной. Мама просила ее убрать свои игрушки - и девочка убирала. Мама просила помыть посуду - и девочка мыла. Мама просила сделать уроки - и девочка делала.

Ей это было нетрудно, и еще она очень хотела помочь маме, ведь у мамы в жизни было очень и очень мало хорошего. Так говорила мама. Все, что у мамы было хорошего – это сама девочка.

И девочка любила свою маму и всячески старалась ее порадовать. Даже когда мама просила не связываться с тем или иным парнем, которые, по мнению мамы, были плохими. И хоть девочка не думала, что эти парни плохие, она слушалась маму и не связывалась с плохими парнями.

Маме вообще не нравились никакие парни, и девочка совсем перестала с ними общаться. Но маме не нравились и другие девочки, и тогда наша девочка перестала общаться и со своими подругами.

Так они и жили. У мамы была девочка, а у девочки была мама. Они очень любили друг дружку.

Но мама все равно была несчастной, и несчастной была девочка, потому что не могла сделать счастливой маму.

Так они и жили, несчастные. От того, что пытались осчастливить другого.

А потом мама умерла, и девочка осталась совсем одна. Теперь она не могла быть послушной, да и вообще не знала, как ей быть, ведь ничего другого делать она не умела.

Тогда девочка подумала, что ей надо родить дочку. Уж она-то ее научит, как быть послушной. И та наверняка будет счастливой. Если только будет послушной. Как девочка. И как ее мама. И как мама мамы (о которой девочке рассказывала ее мама). И как мама маминой мамы…

Жила-была девочка, звали ее Алёна. Жила она вместе с бабушкой и дедушкой и никогда никого не слушалась, но больше всего на свете, она не любила спать по ночам. Наступила очередная ночь, Алёнка сидит на стуле, да в куклы играет, подходит к ней дедушка и говорит:
- Алёнушка, милая, ночь пришла, пора спать ложиться.
- Глупости! – возмутилась девочка, - вовсе не пора!
- Посмотри в окно, уже совсем стемнело.
- Ну, и что, я не хочу спать!
- А, что же ты хочешь? – всплеснула руками бабушка.
- Я хочу гулять, - топнула ногой Алёна и стала натягивать пальто.
- Нельзя выходить на улицу, - ответила ей бабушка, но она никого не послушала и побежала из дому.
Долго бежала Алёна, пока вдруг не заметила, что заблудилась. Испугалась она и заплакала. Вдруг подходит к ней скрюченная старушонка и спрашивает ее неприятным скрипучим голосом:
- Почему ты плачешь девочка?
Та ей отвечает:
- Я заблудилась.
- А что ты делаешь так поздно на улице одна?
- Пошла погулять.
- Наверно ты ужасно непослушная?
- А вот неправда, я послушная!
- А послушные девочки не гуляют так поздно.
- Сама же видишь, что гуляют! – обиделась Алёна.
- А звать-то тебя как?
- Алёна.
- А меня Баба-Яга.
- Глупости! Глупости! – закричала она, - Бабы-Яги не бывает, она только в сказке!
- А хочешь, я покажу тебе свою сказку?
Девочка не успела и глазом моргнуть, как Баба-Яга посадила её в свою ступу и потащила в свою избушку на курьих ножках. Летели они над горами, над полями, над дремучими лесами и, наконец, оказались перед домом Бабы-Яги.
- Избушка-избушка, - сказала Баба-Яга, - повернись к лесу задом, а ко мне передом.
Избушка повернулась, и они вошли внутрь.
- Посиди, пока здесь, девочка, а я пойду баньку топить.
- А когда же сказка?
- А вот в бане вымоешься, выпаришься, тогда, и увидишь, а мой черный кот тебя посторожит, чтобы ты никуда не убежала.
С этими словами Баба-Яга удалилась, кот подошел к Алёнке и говорит:
- Девочка, а девочка, а ты знаешь, что Баба-Яга с тобой сделает, после того, как в бане вымоет? Поймает, зажарит и съест!
- Во-первых, - отвечает Алёна, - есть меня, это плохая затея, я худая и ужасно не вкусная, а во-вторых, я не буду тебя слушать потому, что коты не разговаривают!
- А если я тебе кое-что покажу?
- Ну и что же мне может показать говорящий кот? - спросила девочка, скрестив на груди руки.
- Выгляни в окно и сама всё увидишь.
Выглянула Алёнка в окно и увидела целую гору костей, а кот ей снова говорит:
- Это косточки тех непослушных детишек, которых Баба-Яга когда-то съела.
- А что же теперь мне делать? – испугалась она
- Сказал бы я тебе, да ты всё равно не послушаешь.
- Послушаю-послушаю! Котик, родной, только помоги!
- У Бабы-Яги в подполе горшок сметаны стоит, накормишь меня, тогда скажу.
Девочка залезла в подпол, достала сметану и отдала коту. Наелся он и начал объяснять:
- Вот видишь тропинка беги по ней и никуда не сворачивай, если свернёшь, заблудишься и не найдёшь дорогу домой. Будет за тобой злой филин лететь и тебя пугать, ты не оборачивайся, обернёшься, поймает он тебя и принесёт обратно к Бабе-Яге. Дальше будет река, сядешь на лодку и поплывёшь. Живёт в реке Кикимора, Баба-Ёжкина младшая сестра, будет тебе в лодку воду наливать, чтоб потопить тебя. Вот тебе мешочек с песком, кинь горсть ей в глаза, если не кинешь, потопит она тебя, и останешься навсегда в её болотном царстве. Дальше будут луга, как только устанешь, подбежит к тебе конь гнедой, и предложит подвезти, ты вежливо откажись и ступай дальше потому, что конь этот слуга Кощеев. Как только сядешь на него, отвезёт он тебя к Кощею Бессмертному на забаву, и не выбраться тебе оттуда. Ну, всё ступай, и запомни, вернуться домой тебе нужно до рассвета, хоть раз ослушаешься – не видать тебе ни дома, ни бабушки с дедушкой.
Выбежала Алёнка на улицу и помчалась по тропинке, что было сил. Вернулась Баба-Яга, хватилась, – нет Алёнки.
- Где девчонка?! – завопила она и, схватив кота за шкирку, стала его трепать, - Ах, ты продажная душонка, за горшок сметаны дверь открыл?! Но ничего, далеко ей не уйти!
Позвала она филина и велела ему девочку догнать, поймать и вернуть назад. Полетел филин за Алёнкой следом, нагнал, машет крыльями над её головой, вот-вот схватит. Страшно стало Алёнке, очень хотелось ослушаться кота, и посмотреть, далеко ли филин, но некогда было Алёнке по сторонам головой вертеть, и не стала она оглядываться. Так и летел за ней филин, пока лес не кончился, так и вернулся ни с чем назад. Разозлилась Баба-Яга, затопала ногами.
- Но ничего, - говорит, - там река, моя сестра Кикимора быстро её изловит, да на дно утащит!
Подбежала девочка к реке, села в лодку и поплыла. Тут же вынырнула зелёная страшилища Кикимора, начала лодку водой наполнять, что бы та потонула. Испугалась Алёна и закрыла лицо руками, а воды в лодке всё больше и больше становиться, вспомнила тогда она про мешочек с песком, взяла горсть, и кинула в глаза Кикиморе. Завопила чудище и стала глаза свои прочищать, да песок выковыривать, Алёнка тем временем быстро вычерпала всю воду из лодки и поплыла скорее к берегу. Снова затопала Яга ногами:
- И тут выкрутилась?! Ну ладно же, ладно! Дорога долгая, устанешь идти, тут-то к тебе конь Кощеев и придёт!
Вышла Алёнка на берег и пошла дальше. Долго ли шла она, коротко ли, да сильно устала, притомилась, ноги стали подкашиваться. Вдруг подбегает к ней конь гнедой и говорит ей человеческим голосом:
- Садись на меня верхом, девочка, я тебя домой отвезу.
Очень захотелось ей вскарабкаться на жеребца, да до дому верхом ехать, но вспомнила она наказ и отвечает:
- Да, как же! Сяду я на тебя, а ты меня к Кощею увезёшь! Нет уж, спасибочки, как-нибудь сама доберусь.
- Посмотри на свои ноги, все стёрла, а до рассвета еще, ой как недолго осталось, не успеешь, а я бы тебя быстро довёз.
Никаких сил не осталось у Алёнки, уже собралась она на коня влезть, но очень побоялась к Кощею в руки попасть и дома родного не увидеть. Сняла она тогда неудобные сандалии и, помахав рукой, прокричала:
- Некогда мне тут с тобой разговаривать, домой мне пора бежать! Не волнуйся, я успею! Я точно успею до рассвета!
Бежит Алёнка, торопится, а небо всё светлей и светлей, становится, солнышко вот-вот из-за горы выйдет. Побежала она ещё быстрее. Вот и первые лучи показались, слепят Алёнке глаза.
- Не успела, не успела, - забормотала она, и вдруг услышала бабушкин голос.
- Куда ты не успела, внученька? Ну, просыпайся же скорей, посмотри какой день за окном.
Тут и проснулась Алёнка.
- Бабушка, – радостно воскликнула девочка и кинулась обнимать бабушку, - как хорошо, что ты здесь!
- Алёнка, да, что это с тобой?
- Бабушка, я всё поняла! Я теперь всегда-всегда буду слушаться!
С тех пор Алёнушка стала самой послушной девочкой.